Кишинёвский каганат
Очень рекомендую прочитать независимую главу «Пушкин, Кишинёв, Евреи».
1. Духовные раввины
Город Кишинёв в 19 веке – это маленькая капля в огромном еврейском море, называемого в России Чертой оседлости, это то, что дошло к нам со времён разрушения Второго Храма, это то, что осталось от империи под названием Хазарский Каганат. Слово «Коген», «Кохен» - на иврите ;;;, одно из самых распространённых еврейских имён, исходит от потомков первосвященника Аарона, старшего брата Моисея. Не только первосвященником он был, но и пророком, полководцем и судьёй, то есть неограниченным правителем, почти наравне с Моисеем среди людей. «Коган(а) - распространённое имя вавилонских и палестинских амораев, ораторов, толкователей Торы и Талмуда, означает служитель Бога, «устанавливающий порядок богослужения», раввин или священник, комер.
При царе Николае Первом (1825-1855) «кнутом и пряником» закладывалась основа насильственной еврейской ассимиляции. Около 600 законодательных антиеврейских актов охватывали разнообразные стороны еврейской жизни. Организация еврейских казённых училищ и воспитание в них молодого поколения в духе негативного отношения к Талмуду, полицейские гонения на еврейских народных учителей, принуждение к службе в армии (кантонизм), назначение казённых раввинов, деформация и уничтожение кагальной организованности еврейского населения….
Хаим Черновицер, построив синагогу в Кишинёве в начале двадцатых годов, ушёл паломником в «святой град» Иерусалим. На его место евреи Кишинёва пригласили раввина Лейбу, известного приверженца хасидизма из галицейского местечка Ланцита, из очень образованной семьи, и вскоре его дом стал одним из самых почётных в Кишинёве. Сам он, его зять Арон Рабинович и внук свободно говорили и читали французские и немецкие газеты, древнееврейские книги. Человек с высоким европейским образованием, он написал книгу «Сила льва». Лев, как метафора, употребляется в Торе и Талмуде. Еврейские учёные богословы в названиях своих книг употребляли слово «лев»: «Сердце льва», «Ошибки льва», «Рык льва»…. Сила и смелость льва символизируют царское величие. Первый еврейский храм в Иерусалиме царь Соломон украсил двумя львами у подлокотников престола и «двенадцать львов стояли там, на шести ступеньках по обе стороны». Второй храм по конструкции напоминал тело льва.
Вход по широким ступенькам в одно из самых красивых и древних зданий, построенного евреями в центре Кишинёва, в прошлом Биржа, сегодня, насколько мне известно, органный зал, украшают два льва, а на верху, на карнизах в поднебесье – шестиконечные звёзды, конечно, замазанные властями.
Раввина Лейбу сменил Герш Савренский, умерший в 1838 году. Герш происходил из хасидской династии Саврани, пользующейся большим авторитетом на Волыни и Подолии. Он закончил собой цикл избираемых духовных раввинов в Кишинёве.
2. Кагал
До 1835 года Кагал объединял и управлял еврейским населением на основании еврейских законов и учений. После этого года он, сохранив своё название Кагал, был заменён в законодательном порядке полуофициальным институтом казённых раввинов, используемых властями в фискальных целях. Кагал, некогда с достоинством охранявший еврейское население от ударов извне, превратился в середине девятнадцатого века в грозного сборщика податей, поставщика рекрутов со штатом сыщиков и стражников. В 1844 году правительство России к радости евреев упразднило Кагалы, подчинив евреев общему городскому управлению – Городской думе. Был сделан ещё один шаг к искусственной ассимиляции.
Кишинёвский Кагал в канун его роспуска состоял из 108 лиц: раввина во главе с пятью кагальными, тридцатью тремя учёными, тридцатью тремя казначеями и тридцатью тремя старостами. Из этого можно сделать вывод, что в 1844 году в Кишинёве существовало 33 молельных дома, в том числе синагога, построенная ещё при Хаиме Черновицере. Они не подчинялись ни Городской думе, ни полиции и организовывались людьми, принадлежащими определённой гильдии. В самой старой части города от речки Бык до Золотой улицы скогцентрировалось 14 молитвенных домов и синагога. «Сия синагога, хорошо построенная, обширная с украшениями, - писал учёный еврей Маркус Гуревич, - в третьей части города есть единственная синагога в Кишинёве, ибо есть другая суть или Бессамидраш (Бэйт-Мидраш), или молитвенные школы. При синагоге было два молитвенных отделения для портных и водовозов. Молитвенные дома: для перекупщиков в собственном здании, для погребального общества при доме Шпака, для серебряников при доме Клауза возле синагоги, при доме Таруха Тагона возле аптеки Росенбаума, при доме Герши Шапсиса. Бэйт – Мидраши в собственных зданиях: старый Бэйт-Мидраш в доме Клауза, в доме Магиды на старой Ламинарии и ещё один там, где читают псалмы. Вверх от Золотой улицы, западнее Екатерининской (в будущем Пушкинской) шесть молитвенных домов: при доме Герца для сапожников, для шапочников в собственном доме, для портных в собственном здании при доме Берки Зисис, при доме Янкеля для пекарей, для учителей в собственном доме. Восточнее Екатерининской находилось семь молитвенных домов: придоме Абыша и Бакала, два больших молитвенных дома на съестном рынке, на Каушанской рогатке при доме Юси Сатановского, при доме Вальки Кициса. В самой верхней части города был всего один молитвенный дом».
С 1838 по 1858 годы пост раввина кишинёвской общины занимали Меер Беер Левит, Исаак Гринберг, Герш Карасик, Тодрис Моргулис. Эти люди, хотя и весьма уважаемые, мало влияли на разношерстную еврейскую массу.
3. Образование
В 1839 году в Кишинёве открылось первое в Бесарабии общественное еврейское училище на степени уездных. Хозяйственной частью заведовала училищная комиссия из трёх лиц, избираемых каждые три года еврейским населением города. Педагогический совет состоял из смотрителя, шести преподавателей и двух помощников. Помощники учили детей в двух приготовительных классах, а в четырёх остальных – преподаватели. Училищная программа превышала программу аналогичных прогимназий и включала изучение Торы, Талмуда, иврита, русского и германского языков, географии, химии, бухгалтерии. Смотрителем училища избирался человек высококультурный и знаменитый в учёном мире.
В 1844 году смотрителем училища евреи Кишинёва избрали Якова Моисеевича Эйхенбаума, известного шахматиста, математика и поэта. О феноменальных способностях этого человека ходили легенды. В два года он свободно читал на иврите, в четыре знал Тору. Когда Якову исполнилось восемь лет, его сосватали будущему тестю, деревенскому арендатору вблизи волынского местечка Орохова. Там он познакомился с каббалистом и получил первоначальные знания по математике. Стремление к светским наукам вызвало неудовольствие со стороны ортодоксальной семьи. Эйхенбауму пришлось развестись с женой и потом долго скитаться по Волыне и Подолии. В возрасте 23 лет Яков перевёл «Элементы» Эвклида на иврит. В Умани Эйхенбаум познакомился с известным профессором кембриджского университета Германом Бернардом. Сенсацию на весь математический мир произвело столкновение Эйхенбаума с французским математиком Фанкером по поводу ошибки последнего в теоретических исследованиях. В 1836 году вышел в свет первый сборник стихов Эйхенбаума; в 1840 году он написал поэму в виде шахматной игры, которая вскоре была переведена на русский и издана. Чрезвычайно общительный и остроумный Эйхенбаум пользовался большой популярностью среди жителей Кишинёва.
Другим ярким представителем на посту смотрителя училища был Яков Гольденталь, в дальнейшем член-корреспондент Венской Академии наук, профессор Венского университета на кафедре востоковеденья и раввинской литературы.
Преподавание велось также людьми «заслуженными и высокообразованными: доктор Левентон – преподаватель географии и естественной истории, Гирш Коган, Маня Шварцман. К выдающимся воспитанникам относятся доктор медицины Мазя, доктор Левентон (сын преподавателя Левентона), заслуженный гражданин Кишинёва Трубач, часовой мастер Красильщиков, сын которого являлся одним из лучших этимологов в России и пользуется большим вниманием известного учёного профессора Ковалевского».
В продолжении двенадцатилетнего существования училище приобрело в собственность пустопорожнее место для строительства нового здания и накопило ценную библиотеку не только для учительского персонала и старших классов, но и для горожан.
Первую в Кишинёве библиотеку основали евреи П. Манега, И. Танский, И. Беллер. В фонд библиотеки пожертвовал свои книги Липранди Иван Петрович, предки которого вышли из еврейской Барселоны, близкий друг Пушкина А. С..
Кроме общественного еврейского училища в городе действовали три частные женские школы: у девицы Ризо с 1840, у вдовы Фори с 1841 и у девицы Жано с 1843 гг.. В этих трёх школах обучалось в 1845 году 125 учениц.
Известный публицист и представитель ортодоксального христианства Аксаков, посетивший Кишинёв в ноябре 1848 года, пишет о евреях города. «… Здесь всмотрелся я в его крепкую организацию: разумеется, вся их крепость в обычаях, не в языке, нет, они в Польше – поляки, в Германии – немцы, в России – русские, но она вся в религии! Как бы не были они стеснены, но они крепко поддерживают друг друга; они без пособия правительства сами утверждают для себя госпитали, школы. Ныне возили они меня смотреть своё училище, которое приготовляет детей к поступлению в гимназию. Превосходно! Мальчики учатся по-русски и по-еврейски, и по-немецки; я заставлял их писать под диктовку по-русски, говорить выученные разные русские стихи и остался весьма доволен, но едва удержал от смеха свою важную физиономию, когда жидовята громко поздоровались со мной по-еврейски».
В начале пятидесятых годов Министерство народного образования приступило к открытию сотни казённых еврейских училищ в черте еврейской оседлости. Кишинёвское общественное училище было преобразовано в два казённых первого и второго разрядов. Училищное имущество перешло в веденье министерства, а бесценная библиотека бесследно исчезла.
Основная масса еврейского населения не доверяла и боялась (не без основания) школ под покровительством государства. Поэтому открываются частные школы.
В 1855 году в Кишинёве функционировали два казённых еврейских училища и 26 хедеров. В них обучалось 574 ученика, в том числе в хедерах – 306 мальчиков и 137 девочек; в училище первого разряда - 104 ребёнка при двух преподавателях, в училище второго разряда – 27 учеников при пяти преподавателях.
Для сравнения, в это же время христианское население имело четыре училища – два уездных и два городских, одну гимназию, в которых обучалось 811 детей. И если на одного еврея-ученика приходилось 15 взрослых евреев, то на одного христианина-ученика – 68 жителей того же вероисповедования.
В 1860 году к двум казённым училищам прибавляются мужские училища Минца, Фонватика, Эсрига, Мекеля, Слувиса, Иссака Цукера, частные женские школы Блюменфельда и Шейнфельда и чуть позже при домах Мильхикер, Пиковской, Шапиро, Скоморовской. Число хедеров вохрастает до 48, из которых 33 дардика (начальное обучение). Всего по официальным данным обучалось около 1040 еврейских детей, из них девочек – 220. В хедерах обучалось 882 ученика, в том числе девочек – 150. Через два года, то есть в 1862 году, число хедеров в Кишинёве возрастает до 73. Это то, что касается официальных данных, однако «по общей молве в одном Кишинёве подвизаются (конечно, контрабандно) до 200 меламедов (учителей)», имелась неофициальная Талмуд Тора.
«Во всех хедерах того времени, - вспоминает доктор Слуцкий, - был жестокий режим. На стене висела плётка, она ежедневно гуляла по нашим телам. Кроме плётки наш меламед практиковал в широких размерах и рукоприкладство в виде тумаков, дёрганье за уши, за волосы и т. д.. Когда мне минуло 8 лет, дед определил меня в казенное еврейское училище первого разряда (низшее). Такое решение деда вызвало сенсацию…».
Физический вид наказания был свойственен учебным заведениям того времени. В городской гимназии за курение, непосещение классов, за леность предусматривалось наказание розгами, за побои товарищей и любострастные телодвижения – выговор, за подделку – карцер и даже исключение.
Но не только в еврейских школах учились еврейские дети. Гимназия в Кишинёве открылась в 1833 году, в 1840 году в ней учились пять учеников евреев, в 1860 их количество достигает тридцати четырёх. «Об антисемитизме не было и в помине, наоборот, еврейские мальчики составляли как бы привилегированную группу. Еврейских учеников, особенно бедняков, охотно принимали, одевали, освобождали от платы за обучение, снабжали даровыми учебниками (из сумм коробочного сбора)». Такая благотворительность объяснялась простой логикой – еврейские купцы жертвовали для бедных учеников крупные суммы денег. Например, купец Леви Шор, обладатель самой большой паровой мельницы в Кишинёве пожертвовал 1000 рублей серебром. Однако уже в последующее десятилетие еврейские дети изгоняются из гимназии.
Указом от 16 марта 1873 года казённые еврейские училища были упразднены. Училище второго разряда вообще перестало существовать, а училище первого разряда в 1880 году преобразовано в одноклассное первоначальное училище.
В газете «Русский еврей» за 1880 год сообщалось из Кишинёва: «Оборотной стороной нашей общественной жизни является Ешибот и непризнанная Талмуд-Тора. В этих двух вовсе не лишних учреждения, которые содержаться исключительно доброхотными пожертвованиями, учатся около 340 мальчиков, из которых 90 находятся на полном содержании». Ешибот в Кишинёве существовал длительное время и размещался в Поповском переулке (в советское время – улица Советская, здание типографии «Тимпул»).
Под названием Талмуд-Тора закон подразумевал не простое училище грамотности, а благотворительное училище для детей неимущего класса, которое заботилось не только о духовной пище учеников, но и о их материальном состоянии. В Кишинёве было две Талмуд-Торы: официальная и неофициальная, существовавшая с 1867 года. В 1887 году она была закрыта по распоряжению инспекторов народных училищ.
В том же 1887 году правительство России вводит процентную норму для еврейских детей в государственных школах. На этой почве немедленно развилось взяточничество. Так, например, в Кишинёвской торговой школе состоятельные родители-евреи платили за обучение христианских детей, чтобы нагнать процент и дать возможность учиться своим, или один из преподавателей Кишинёвской гимназии предложил состоятельному еврею купить у него по высокой цене овёс, как условие принятия его сына в гимназию.
Попытки к открытию еврейских государственных школ не привели к успеху. Растёт число частных еврейских школ. К концу восьмидесятых годов еврейские дети обучались в начальном народном училище, Талмуд-Торе, в частных мужских училищах Минца, Фонфатика, Эсрига, Мекеля, Слувиса, Цукера, в частных женских училищах Пиковской, Мильхикер, Шапиро, Скоморовской, в 200 хедерах, большинство из которых существовали контрабандно.
В 1898 году в Кишинёве обучались 2400 еврейских детей в 12 училищах и 4 Талмуд-Торе. Кроме того, в вечерней еврейской школе училось 100 учеников при 12 преподавателях, в училище Пиковской после обеда – 10 учениц, специальностям обучали в профессиональном училище г-жи Рашковской и Талмуд-Торе. В начале 20 века количество хедеров уменьшилось до 87, и он, хедер, приобретает вид школьного класса с доской, учебными пособиями и программой преподавания, количество учеников уменьшилось с 25 до 14 в среднем.
Согласно переписи населения 1897 года в Кишинёве учились 5012 детей, из которых 3000 еврейских.
4. Еврейская больница.
В 1828 году одному молдавскому боярину захотелось увидеть еврейскую больницу. Распорядитель больницы оказался в неловком положении – в больнице отсутствовали больные. Что делать? Он бросился на базар и набрал с десяток оборванных нищих, напялил на них колпаки и халаты, накормил вдоволь и дал ещё 75 копеек суточных.
Еврейская больница до 1837 года содержалась исключительно доброхотными пожертвованиями и, мягко выражаясь, не пользовалась успехом у евреев Кишинёва. На неё всё ещё смотрели как на карантин, вынесенный за ограду табора.
В 1834 году в Кишинёве утвердили Приказ общественного призрения, но только через три года больница перешла в его веденье с годовым бюджетом в 7000 рублей из коробочного сбора. На должности исполнителя распоряжений Приказа находился врач с годовым окладом в 375 рублей, ему подчинялся письмоводитель с окладом в 137 рублей. Со стороны евреев кишинёвцев за порядком в больнице следили Меер-Гирш Коган, Шоэль Галбинер, Маня Шварцман, Лейба Купаринда, Зельдман Давид Иссерс, Давид Беер Рыжий. Постепенно, благодаря энтузиазму этих людей, отношение к больнице меняется в лучшую сторону. В 1843 году в больнице стационарно лечились 286 больных. В 1857 больница располагала 30 кроватями и была единственным благотворительным заведением для всех бессарабских евреев, в ней лечилось 400 больных.
В 1870 году Приказ общественного призрения прекратил своё существование. Вместо него для управления больницей избирается больничный совет, который был обязан один раз в год отчитываться перед Городской думой.
Председателем первого больничного совета евреи избрали потомственного гражданина и земледельца Бесарабии Илью Выводцова, дом которого являлся одним из самых богатых и аристократических в Кишинёве. Членами совета избраны были Гуревич Иосиф, братья Коганы Лейба и Мордыхай, Тилновский Иудко.
Больница существовала не только от отчислений из коробочного взноса, но и за счёт пожертвований. Выводцев завещал 10000 рублей, его приемник на посту Дынин – 4000, Борис Пикин – 1000, длинный список. Главный врач больницы доктор Слуцкий получал заработную плату в размере 50 рублей в месяц, сумма по тем временам очень приличная.
Из отчёта главного врача еврейской больницы д-ра Слуцкого М. Б.: «К первому января 1889 года оставалось в больнице 117 больных, прибыло в течение года 1527, всего 1644; выздоровели – 1374, умерло -140, процент смертности – 8.8 %, среднее ежедневное число больных – 97, содержание одного больного в день – 74.3 копейки».
В восьмидесятых годах 19 столетия «вдали от шума многолюдных улиц города Кишинёва на западной стороне Николаевской улицы стоит одноэтажный дом с большим двором и с некоторыми новыми постройками. Вывеска, обращённая к улице, оповещает прохожих, что здесь помещается еврейская больница. Входящий во внутрь застаёт 15 палат со 120 кроватями, богадельню в 20 кроватей и хорошо организованную больничную аптеку».
5. Еврей глазами гоя.
В 1868 году путешествовал в Галичане и Молдавии некий человек по имени Василий Кильсеев. Он написал и издал в С. Петербурге «Путевые письма», которые носил до такой степени антисемитский характер, что даже его близкие друзья упрекали его, называя ретроградом и консерватором. Тем не менее я позволю себе привести некоторые цитаты.
«Христианин серьёзно относится к своему ремеслу, он им доволен, оно - его слава, его гордость, его честь, и вне его он ничего знать не хочет и ничего не уважает. Совершенно другой тип представляет еврей. Трудно отыскать еврея ремесленника, который не знал бы ещё какого-нибудь ремесла сверх этого, каким он занимается в настоящую минуту. Еврей - столяр, в то же время и слесарь, и сапожник, и парикмахер, и сверх всего этого, непременно корчмарь, не говоря уже, что он неизбежным образом фактор».
«Говорят про евреев, что женщина у них эмансипированная более чем у любого из христианских исповеданий. Действительно, нашей христианской женщине далеко до еврейки: еврейка, хотя и обязана выйти замуж в пятнадцать, шестнадцать лет, пользуется такой свободой, какой мы в нашем быту и не видели. Надо сказать правду, лучшее, что есть в Кагале, всё, что он смог выработать – это, вне всякого сомнения, еврейская женщина – развитая, самостоятельная, серьёзная опора мужу, его правая рука, отличная жена и отличная мать».
«Существует мнение, что евреи трусы и потому неохотно идут в солдаты. Не трусость заставляет их избегать военной службы, а скука и бесцельность солдатской жизни. Они далеко не трусы и далеко не так боятся пули и сабли, как думают».
«При всей не спетости еврейских общин, нельзя не удивляться их невероятному умению держаться друг за друга. Они постоянно в ссоре, друг про друга рассказывают истории, от которых волос дыбом становится, презирают и ненавидят друг друга, но чуть дело коснётся их национальности и их исповедания, чуть вопрос зайдёт о правах евреев, они все встают как один человек».
6. Блюменфельд Иосиф Гершкович.
В 1859 году в еврейской общине города Кишинёва случилось что-то из ряда вон выходящее. Обычно во главе общины находился человек с религиозным образованием, независимо избирался ли он с согласия общины или назначался властями (казенные раввины). После двух лет ожесточённой борьбы двух партий, одна из которых желала видеть на посту раввина выпускника Житомирского раввинского училища, вторая – известного всем кишинёвцам учителя Иосифа Гершковича Блюменфельда, не имеющего религиозного специального образования, победила вторая партия.
И. Г. Блюменфельд родился в городе Люблине в 1807 году в богатой и благочестивой семье. В двадцатилетнем возрасте он уезжает из родительского дома сначала в г. Дубно, где начинает свою карьеру учителем польского и латинского языков, затем через два года в Одессу. В Кишинёв Блюменфельда приглашают в общественное еврейское училище на должность преподавателя немецкого языка и арифметики. Вскоре он одновременно с преподавательской работой в училище открывает женскую школу и зарабатывает среди евреев города репутацию благородного и честного человека. С преобразованием общественного училища в казенное второго разряда, Блюменфельд с отличием выдержал экзамены за полный гимназический курс при Ришельевском лицее и получает право на преподавание учителем математики и коммерческих наук. Он был не только преподавателем, но и проповедником. При всяком удобном случае, в том числе и в синагоге при стечении огромного количества людей, он критиковал сложившиеся порядки, призывая евреев осваивать русскую речь, отказываться от хаотического жаргонного наречия и религиозного фанатизма, осваивать новые светские профессии. Его речи всегда носили сенсационный характер и притягивали многих слушателей. Несмотря на множество идеологических противников, еврейское население выбрало его своим раввином.
Аксаков, я уже упоминал эту фамилию, пишет о кишинёвских евреях, что «всякий еврей умеет читать по-еврейски и знает Библию», и что среди них много образованных людей «не только мужчин, но и дам; зимой по вечерам у них чтение вслух и накануне они только что кончили «Мёртвые души».
Использованная литература.
История Кишинёва. Кишинёвский государственный университет. Кишинёв.1966
Еврейская Энциклопедия. Брокгауз-Ефрон. С. П. 1912
История Бесарабии с древнейших времён Алексея Накко. Одесса. 1876
Халипа П. Н. Бесарабия до присоединения к России. Исторический очерк. Кишинёв 1914
Хроника умственного и нравственного развития Кишинёвских евреев. Кишинёв. 1887
Хроника умственного и нравственного развития Кишинёвских евреев. Кишинёв. Сочинения Лиона. 1885
Доктор Слуцкий. Мои воспоминания из детства и полувековой врачебной и общественной деятельности. Кишинёв. 1927
Записки Бессарабского областного статистического управления. 1864
Записки учёного еврея Маркуса Гуревича. 1853-1856